Комплекс «Горки Город», который сегодня строит в Красной Поляне компания «НББ Девелопмент» (входит в группу Нацбизнесбанка Магомеда и Ахмеда Билаловых), выглядит своего рода работой над ошибками, допущенными за последние годы в развитии курортов Краснодарского края. Недвижимость, которая здесь возводится, не будет простым приложением квадратных метров к горнолыжному курорту «Горная Карусель» — идея проекта заключается именно в том, чтобы создать на ограниченном курортном пространстве полноценную городскую среду с шаговой доступностью всех объектов инфраструктуры (магазинов, ресторанов, торговых, развлекательных и оздоровительных центров). Как и в любом городе, здесь будут улицы, площади и набережная, а также библиотека, музей и конгресс-центр. Проект «Горки Город» состоит из двух уровней — нижний расположен на высоте 540 м над уровнем моря, верхний — на высоте 960 м, общая площадь возводимой недвижимости — 580 тысяч кв. м. Общая стоимость проекта — 40 млрд рублей. «Горки Город» в чём-то продолжает традицию советских лет, когда строить «всенародные здравницы» собирали ведущих архитекторов страны. Для Сочи это сегодня особенно важно, потому что курорт явно истосковался по «большой» архитектуре, ведь созданное здесь за последние десятилетия не идёт ни в какое сравнение с лучшими зданиями советского периода. Поэтому появление в Красной Поляне архитекторов-неоклассиков Михаила Филиппова и Максима Атаянца, которые проектировали соответственно нижнюю и верхнюю части «Горки Города», — это, безусловно, новое слово в развитии главного российского курорта. По мнению искусствоведа Лары Копыловой, проект Филиппова и Атаянца вполне соответствует идеологии «нового урбанизма», реализуемой в ряде городов Европы и США. В этой доктрине основной акцент сделан на повышении экологичности городской среды, например, за счёт максимального сокращения автомобильного движения. Предполагается, что приезжающие в «Горки Город» будут оставлять машины на стоянках в нижнем уровне, а дальше перемещаться пешком или на канатной дороге. Кроме того, значительное внимание уделено «зелёным» аспектам строительства — олимпийская медиадеревня, которая будет размещена в «Горки Городе», пройдёт сертификацию по международному стандарту повышенной экологичности BREEAM. Ожидается, что использование элементов традиционной архитектуры значительно повысит долговечность зданий. Наконец, архитектура «Горки Города» продолжает лучшие градостроительные традиции прибрежной части Сочи, перенося их в новую, горную среду. Этот аспект проекта Максим Атаянц в своём интервью «Эксперту ЮГ» обозначил как наиболее принципиальный. — «Горки Город» — это полноценный градостроительный проект или всё же стилизация города? — В нашем случае я резко против слова «стилизация». Стилизация предполагает сначала возведение неких объёмов, а потом намазывание сверху какого-то равнодушного дизайна. Здесь же с самого начала формирования генплана применялись принципы традиционной архитектуры. Почему нас с Михаилом Филипповым — мы ведь не первые, кто здесь работал — позвали в этот проект,? Только потому, что именно в традиционном, классическом генплане можно сделать с нуля целостный организм, а остросовременные решения могут дать сумму сколько угодно красивых зданий, но не создадут целого. Поэтому, от сетки улиц до учёта особенностей рельефа, «Горки Город» — это не стилизация, а интегрированный подход к созданию городской среды. — Вы ориентировались при его разработке на мировые образцы? Может быть, в России уже есть нечто подобное? — Проектов, похожих стилистически и по подходу, довольно много в Соединённых Штатах и Европе — в Италии, Франции, Испании. В России аналогов меньше, но они есть. Например, у меня сейчас в работе под Москвой (Красногорск, Химки, Шереметьево) около миллиона квадратных метров жилых комплексов в такой же стилистике, но другого класса, более экономичного. Мы вообще стараемся продвигать такую градостроительную концепцию в разных ценовых классах, но с единым подходом. — В России в знаковые архитектурные и градостроительные проекты обычно принято приглашать иностранных архитекторов. Насколько «Горки Город» повышает престиж нашей архитектурно-градостроительной школы? — Нет задачи повышения престижа — этот проект просто возвращает ситуацию к норме. Иностранных архитекторов приглашают, как правило, как бренд, они делают самые первые, концептуальные вещи, а потом проект доводят какие-то анонимные и очень слабые бюро, например, дочерние структуры девелопера. Чаще всего концепция не соответствует нашим нормам, и для преодоления этого несоответствия нужно, чтобы работал сам мастер, а это сложно — иностранцев к технической стадии проектирования не допускают. В итоге получается фиаско, которое преследует практически все проекты, где работают «звёздные» архитекторы. Я не буду называть фамилии, но мы пришли в «Горки Город» после того, как первоначальный проект зашёл в тупик. И нас позвали вовсе не из-за колонн, инвестору они были не слишком важны — оказалось, что колонны идут в одном пакете с нормальным генпланом, который позволяет создать целостную дружественную среду. — Можно ли утверждать, что «Горки Город» — это проект, который переламывает сложившуюся традицию, когда архитектор воспринимался как придаток девелопера?  — При всём уважении к нашим девелоперам я себя придатком считать не могу. Архитектор должен стоять у начала проекта, и доблесть архитектора в том, чтобы он потом не говорил прессе, что его девелопер заставил, поэтому сделать хорошо не получилось, — это признак непрофессионализма. Если заказчик смог аккумулировать средства, чтобы построить нечто большое, он априори не глупее архитектора, всегда умеет слушать и учиться. Значит, задача архитектора — генерировать какую-то мысль, а потом её внятно высказать и постараться сквозь все страшные проблемы девелопмента, денег, бюджетов, сроков пронести её и воплотить. Вот тогда это профессиональная работа. — А в вашем проекте какие закладывались принципы взаимодействия архитектора с девелопером? — У нас достойное партнёрское взаимодействие. Поскольку продукт уникальный, вначале точного понимания, каким он будет, ни у кого не существовало. Первая прикидка была на уровне концепции, затем её правили, решили развить — добавили ту часть территории, где расположены шале. Затем, на стадии проекта, до экспертизы, всё это ещё раз довольно тщательно перерабатывалось. — Какова концепция планировки самих зданий? В них будут преобладать однокомнатные апартаменты? — Мы предлагаем максимально широкую линейку — от однокомнатных до четырёхкомнатных квартир, а также блокированные домики площадью 150–200 квадратных метров, отдельные шале и маленькие виллы от 250 до 300 метров и большие виллы до 800 метров, которые легко могут делиться на части. Тем самым мы захватываем практически весь спектр предложения. Такое разнообразие позволяет избежать того, что бывает в некоторых поселках, когда вдоль дороги стоит ряд одинаковых домиков. — На рекламных проспектах «Горки Города» изображены в основном молодые лица, а архитектура проекта довольно строгая. Как это сочетается? — Во-первых, строгая — не значит старческая. А во-вторых, не такая уж она и строгая. Архитектурное лицо Сочи — это такой парадный мощный сталинский классицизм, и я подумал: как он должен изменяться, уходя сюда, в горы? Мне показалось, что он должен получать бoльшую непринуждённость с учётом рельефа, приобретать какие-то черты местной архитектуры, вплоть до типологических и этнографических деталей местных зданий. Но такой микс — он не строгий, а наоборот, очень живой, в нём много несимметричных форм, учитывающих пропорцию старого и нового. Нельзя же воспроизводить в лоб какие-нибудь оштукатуренные колоннады, тащить их в горы абсурдно. Поэтому базовый стиль сильно изменялся, следуя логике самого места. Например, на моей площадке в 33 гектара перепад по высоте более двухсот метров, это очень жёстко диктует условия. У Филиппова внизу вроде бы плоско, но весь его длинный участок зажат между автострадой и Мзымтой, которая довольно бешеного нрава, и там свои сложности. Вообще сложнее всего работать, когда есть ровное поле и тебе говорят — вперёд. А здесь само окружение позволяет, и если к нему внимательно присматриваться, то можно очень много из него взять. — Получается, постмодернистским изыскам в Сочи не место и нужно ориентироваться на ту архитектурную среду, которая уже создана? — Конечно, должно быть уважение к тому, что здесь уже построено. Если смотреть, какой в Сочи основной архитектурный язык, то это именно сталинский стиль. К сожалению, после этого построили много страшных зданий, на уровне выставки достижения наших нефтеносных регионов. Хотя это общая беда — в Сочи она просто виднее, потому что сюда все стремятся. — Как вы оцениваете стремление сочинского мэра Анатолия Пахомова привести город к единому архитектурному облику? Эта инициатива начиналась с его пожелания, чтобы все крыши в городе были примерно одного цвета. — Ну, крыши здесь и так примерно одного, синего цвета металлочерепицы, и к такому единству я не готов присоединяться. А так — единство может сложиться только естественным путём. Это, скорее, должно быть не единство архитектуры, а выработка некоего регламента. Очень важно определить, какие уклоны кровель можно допускать, какой процент остекления, какие материалы, какие цвета, а дальше начинать работать. Архитектурный регламент как часть землепользования и застройки — это вообще то, что нужно любому городу, это некий архитектурный язык, определённое соотношение градостроительных элементов. Можно брать европейские аналоги, в Европе во многих городах, особенно с исторической частью, внимательно к этому относятся. — Вам было бы интересно создать в Сочи что-нибудь ещё? Есть новые предложения? — Честно говоря, я сейчас несколько перегружен, справиться бы с текущими проектами. Если наш проект получится и снова позовут, тогда — с большим удовольствием. Сочи — город красивый, и нужно к нему относиться с любовью, а не цинично, как к пустому месту.